—
—
Стряпня для голодных ртов.
Глотает боль, нарезанный картофель
И слёзы, немного свёклы. Суп готов!
Но кто-то ляжет спать голодным,
Не дети же! И она снова лижет половник.
Ей кто-то обещал работу, если она отдаст тепло,
И тряпь её падала на пол, сердце сжималось,
Пытаясь выдавить тот яд, что уже стал частью
Этого супа проклятого!
А дети плакали — хотели еды и тепла,
Осенний бриз приносил запах дешёвых духов.
С утра до вечера — блаженным сном казалось время,
Когда не надо пачкать совесть, стоя на коленях.
Каждый раз молила Бога о прощении,
Но тот лишь отводил глаза, то ли в печали,
То ли в отвращении…
И снова немые крики голодных ртов
Вода и соль, нарезанный картофель — суп готов!
Припев:
И не суметь вернуть всё то — о чём она, так сильно просит.
Здесь невозможно нажать на стоп — это кино без пауз поздних.
Этот стол на двух персон — независимо от сервировки.
И не важно, что аппетит испорчен — Кушать подано! Поздно лицо корчить!
В этом ресторане все столы заказаны на годы вперёд,
И здесь не любят ни трепет, ни трёп.
Холод живёт в его глазах, узнай сам,
Почему он здесь — он ответит и не соврёт,
Просто закажет себе фирменное блюдо:
Коньяк, лёд, хотя, как плёткой бьёт
Хлёстко. В горле ком, и жизнь на кон,
Всё кувырком, но снова он всё это съест и запьёт —
Это закон, но: видимо были мотивы боли,
Не помогают уколы и медицина, невыносимо более!
Диагноз номер один: Этот вирус не победить!
В пылу погони за длинным рублём он позабыл мотив.
Теперь затих, застыл, забыл, зачах —
Персоны ВиАйПи здесь не оставляют на чай!
И он положит в счёт статус, богатства и почести,
Заплатив за свой салат из одиночества…
Припев:
И не суметь вернуть всё то — о чём он, так сильно просит.
Здесь невозможно нажать на стоп — это кино без пауз поздних.
Этот стол на двух персон — независимо от сервировки.
И не важно, что аппетит испорчен — Кушать подано! Поздно лицо корчить!
Если бы кто-то напомнил, как это готовить,
Тогда бы по любому было сделано с любовью.
Но забор оказался для них слишком высоким,
Поник, стараясь перелесть, расцарапал руки и только.
А осколки счастья, тут рецепт утрачен
И домашний быт от нормальной жизни прячет.
Где были кубики преcса, теперь растет пузо,
Плюс еще целый кузов засаленных конфузов.
И он бы выставил ее за дверь давно, с детьми,
Но не хотел показаться виновным,
Поэтому и доводил до слез, как невзначай,
Лишь иногда подкармливая обещаниями.
Печать в паспорте, кольца обручальные,
Едкий осадок неисчерпаемой печали.
Вот и все, что осталось, остальное — рухнуло,
Она ушла, оставив ужин на кухне.
Припев:
И не суметь вернуть всё то — о чём они, так сильно просит.
Здесь невозможно нажать на стоп — это кино без пауз поздних.
Этот стол на двух персон — независимо от сервировки.
И не важно, что аппетит испорчен — Кушать подано! Поздно лицо корчить!